Курский край в VIII-первой половине XI вв.

 В конце VII в. – начале VIII вв. эволюционное развитие обитавших на Днепровском Левобережье племен прерывается военной экспансией новых групп славян-переселенцев. Судя по резкой смене состава украшений и обилию невостребованных кладов, в ходе столкновений погибла или бежала верхушка местного общества. Оставшееся местное население в основном смешалось с пришельцами, которые были близки ему по уровню общественного развития. 
 Во 2-й пол. VIII в. на обширные пространства Юго-Восточной Европы распространяется власть могущественного Хазарского каганата. Собственно Хазария охватывала треугольник от нижнего Дона и дельты Волги до Терека и предгорий центральной части Кавказа (Артамонов 2001: 532). В степном Крыму, Приазовье, Подонье и Нижнем Поволжье кочевали покоренные хазарами болгарские орды, а верховья Дона, Северского Донца и Оскола населяли переселенные с Кавказа аланы. На севере власть итильских правителей признавали буртасы (бурт-с), волжские болгары (булг-р), савиры (с-в-ар), эрдзя (арису), черемисы (ц-р-мис), вятичи (в-н-н-тит), северяне (с-в-р) и с-л-виюны (радимичи или поляне).
 Вошедшие в состав Хазарского каганата славянские племена постепенно начали всё больше обособляться от остального восточнославянского мира. Это обособление, первоначально имевшее только политические причины, по мере накопления культурных и бытовых отличий к началу IX в. привело к формированию на Днепровском Левобережье северянского племенного союза. 
 Описывая расселение славянских племён, древнейшая русская летопись «Повесть временных лет» сообщала, что одно из них «седоша по Десне, и по Семи, по Суле и нарекошася север». По данным археологии северы, вместе с родственными им радимичами и вятичами, являлись носителями роменской археологической культуры, занимавшей низменные части восточного Полесья (Брянская область России, Черниговская область Украины) и лесостепное Левобережье Днепра (западные районы Курской области (Россия), Харьковская, Сумская и Полтавская области Украины). 
 Название «северов», живших на Днепровском Левобережье созвучно с именем крупного славянского объединения «северов», обитавших в Нижнем Подунавье в конце VII – 1-й половине VIII вв. По предположению А.В. Григорьева, часть дунайских славян-«северов» в VIII в. могла переселиться на Днепровское Левобережье, покинув свою родину из-за раздирающей Первое Болгарское царство междоусобицы (760 – 803 гг.) и опустошительных нападений византийских войск. Согласно М.И. Артамонову, освоение славянами лесостепной полосы Днепровского Левобережья происходило под покровительством хазар беспрепятственно. Сохранившиеся остатки предшествующего населения влились в северское общество и были полностью ассимилированы, не оказав заметного влияния на его развитие. В более северных областях Днепровского Левобережья северяне столкнулись с племенами восточных балтов, издавна обитавших в верховьях Днепра, Сожа, Десны и Оки. Обосноваться здесь колонисты смогли, только оттеснив или уничтожив аборигенов. Впрочем, наличие среди комплекса ранних северянских украшений вещей, имеющих отчетливое балтское происхождение, указывает на то, что какие-то группы восточных балтов, возможно, были включены в состав северского общества. Отношения с финно-угорскими племенами, жившими в междуречье Оки и Волги (мурома, мордва), вероятно, были более мирными, а находки достаточно большого количества финно-угорских женских украшений на памятниках роменской культуры свидетельствуют о взаимном смешении славянских и финно-угорских племён в этом регионе.  
 Ряд учёных считает, что центром хазарской власти на Днепровском Левобережье во 2-й половине VIII в. было расположенное на Среднем Псле Битицкое городище (Сумская обл., Украина). Значительные размеры поселения, большая укрепленная площадь, сложная оборонительная система, остатки принадлежащих кочевникам юртообразных жилищ, находки предметов вооружения и конской сбруи говорят о том, что здесь могли находиться ставка хазарского наместника-тудуна и подчиненный ему отряд воинов, в обязанности которого входил сбор дани, отражение вражеских набегов и поддержание спокойствия среди зависимых от хазар племен. Битица так же являлась крупным ремесленным центром, а высокий процент найденных здесь волынцевских гончарных сосудов позволил ученым предположить, что центр по их производству находился или на самом городище или в непосредственной близости от него. 
 Следы присутствия хазар фиксируются и на ряде курских северянских памятников. Так, во время раскопок М.В. Фроловым городища «Гора Ивана Рыльского» (г. Рыльск) в 1991 г. было обнаружено разрушенное погребение хазарского воина. Оно сопровождалось захоронениями коня и собаки, а также найденными неподалеку наконечниками двух втульчатых ромбовидных копий, железного топора и характерных для степных древностей VIII – IX вв. железных двухсоставных удил с гвоздевидными псалиями. Похороненный на рубеже VIII – IX вв. воин мог входить в состав хазарского отряда, составлявшего гарнизон расположенного на месте современного г. Рыльска укреплённого поселения, контролировавшего стратегически важный район соединения шедших через Курское Посеймье торговых магистралей: Ока – Самодуровское озеро – Тускарь – Сейм и Ока – Самодуровское озеро – Свапа – Сейм.
 В начале IX в. в Хазарском каганате вспыхивает ожесточённая гражданская война, вызванная объявлением иудаизма государственной религией. Междоусобица раздирала каганат несколько десятилетий. Наконец мятеж был усмирен, но победа досталась правителям Хазарии дорогой ценой. Десятки укрепленных замков лежали в руинах, множество воинов погибло или покинуло пределы своей родины, каганат потерял ряд пограничных областей, в других же выросло стремление к самостоятельности. 
 В Северской земле археологическим отражением этих бурных событий могло стать возведение многочисленных укреплённых крепостей-городищ, призванных защитить их обитателей в условиях охватившей каганат анархии, и быстрое исчезновение древностей волынцевского типа, возможно, обусловленное уничтожением Битицы и уменьшением количества носителей салтовской культуры на Днепровском Левобережье. 
 Впрочем, северяне сохранили верность владыкам каганата, и ещё достаточно долго (до 884 г.) продолжали признавать свою зависимость от хазар, вместе с радимичами и вятичами выплачивая дань «по серебряной монете и по белке от дыма». Это позволяло им получать высококачественную продукцию ремесленных центров каганата, облегчало участие в торговых операциях с хазарскими, среднеазиатскими и ближневосточными купцами, а также обеспечивало защиту от набегов кочевавших в южнорусских степях племен.
 Интересные сведения о Северской земле 2-й трети IX в. содержит анонимное описание северных стран, включенное в созданный между 903 и 913 гг. иранским географом Абу-Али Ахмедом бен-Омаром Ибн-Дастой (в современной транскрипции Ибн Русте или Ибн Ростэ) труде «Китаб эль-А?лак эн-Нафиса» («Книга драгоценных драгоценностей»). Описывая нравы и образ жизни различных восточноевропейских народов, в большинстве своем проживающих в пределах Хазарского каганата или у его границ, Ибн Русте сообщает о славянах следующее: «Земля Славян есть равнина лесистая; в лесах они и живут. Славяне не имеют ни виноградников, ни пашен. Из дерева выделывают они род кувшинов, в которых находятся у них и ульи для пчел, и мед пчелиный сберегается. Зовутся эти кувшины улилщ и заключают в себе каждый около 10 кружек меду. Разведением свиней занимаются они, ровно как (другие) овцеводством. Когда умирает кто-либо из них, они сжигают труп его. Женщины их, когда случится у них покойник, царапают себе ножем руки и лица. На следующий день по сожжении покойника, отправляются на место, где оно происходило, собирают пепел и кладут его в урну, которую ставят затем на холм. Через год по смерти покойника берут кувшинов двадцать меду, иногда несколько больше, иногда несколько меньше, и несут их на тот холм, где родственники покойного собираются, едят, пьют и затем расходятся. Если у покойника было три жены, то та из них, которая утверждает, что она особенно любила его, приносит к трупу его два столба и вбивает их стоймя в землю, потом кладет третий столб поперек, привязывает посреди этой перекладины веревку, становится на скамью, и конец этой веревки завязывает вокруг своей шеи: тогда скамью вытаскивают из под неё, и женщина остается повисшею, пока не задохнется и не умрет. После этого труп её бросают в огонь, где он и сгорает. Все Славяне – огнепоклонники. Хлеб, наиболее ими возделываемый, – просо. В пору жатвы кладут они просяные зерна в ковш, поднимают его к небу и говорят: «Господи, ты, который даешь нам пищу, снабди теперь нас ею в полной мере»!. Есть у них разного рода лютни, гусли и свирели. Последние длиною в два локтя, лютня же их восьмиструнная. Хмельной напиток приготовляют из меду. Вооружение их состоит из дротиков, щитов и копий; другого оружия не имеют. Глава их коронуется, они ему повинуются и от слов его не отступают. Местопребывание его находится в середине страны славян. И упомянутый глава, которого они называют «главой глав», зовется у них свиет-малик, и он выше супанеджа, а супанедж является его заместителем. Он имеет верховых лошадей и питается исключительно кобыльим молоком. Есть у него также прекрасные, прочные и драгоценные кольчуги. Город, в котором он живет, зовется Джерваб. Здесь у Славян происходят ежемесячно, в продолжение трех дней, торг: продают и покупают. В земле Славян холод бывает до того силен, что каждый из них выкапывает себе в земле род погреба, который покрывает деревянною остроконечною крышею, какие видим у христианских церквей, и на крышу эту накладывает земли. В такие погреба переселяются со всем семейством, и взяв несколько дров и камней, раскаляют последние на огне до красна. Когда же раскалятся камни до высшей степени, поливают их водой, от чего распространяется пар, нагревающий жилье до того, что снимают уже одежду. В таком жилье остаются до самой весны. Царь ежегодно объезжает их. И если у кого из них есть дочь, то царь берет себе по одному из ее платьев в год, а если сын, то также берет по одному из платьев в год. У кого же нет ни сына, ни дочери, тот дает по одному из платьев жены или рабыни в год. И если поймает царь в стране своей вора, то либо приказывает его удушить, либо отдает под надзор одного из правителей на окраинах своих владений».
 Археологическим аналогом описанного Ибн Русте погребального обряда обитателей «Страны славян» является кремация на стороне с последующим помещением урны с прахом в верхней части курганной насыпи. Погребения, совершенные по такому обряду, был характерны только для носителей роменской культуры, проживавших в Посеймье, на Десне, верховьях Сулы, Псла и Ворсклы в землях летописной «северы». Это совпадение позволяет нам с достаточно большой степенью уверенности соотнести «Страну славян» Ибн Русте с Северской землей. 
 Однако при соотнесении «Страны славян» с Северской землей остаётся непонятным, как на восточной границе ареала северян, простиравшегося в 820-х – 850-х гг. от Днепра на западе до верховьев Сейма на востоке, мог находиться город Вантит, локализуемый большинством археологов на Дону, и имя которого рядом исследователей достаточно аргументированно соотносится с содержащимся в письме хазарского царя Иосифа названием вятичей (в.н.н.тит). На наш взгляд, локализация Вантита на Среднем Дону, материальная культура славянского населения которого имела много общего с культурой верхнеокских вятичей, вполне логична. Кажущееся же противоречие между определением «Страны славян» как Северской земли и включением в неё территорий, населённых вятичами, снимается, если принять во внимание мнение А.В. Григорьева. Исследователь считает, что активная колонизация в IX в. областей Верхней Оки и Среднего Дона населением, родственным северянам по облику материальной культуры, вероятней всего, шла со стороны Северской земли. Со временем отделившиеся от основного северянского массива переселенцы постепенно превратились в отдельное этнополитическое образование, принявшее в честь своего легендарного предводителя имя «вятичей». Однако во время составления описания «Славянской земли» вятичи (а возможно, и радимичи) всё ещё могли признавать верховное главенство правителя северянского племенного союза, получая взамен помощь и поддержку при освоении новых земель.  
 При определении даты составления цитируемого Ибн Русте описания северных народов мы исходим из того, что упоминаемые в нем венгры-мадьяры не могли появиться на территории Хазарии ранее 820-х гг., а отсутствие традиционного для более поздних арабских географов описания трех центров Руси (ас-Славийа, ас-Арсанийя и Куйаба) дает возможность определить его верхнюю хронологическую планку, так как «Куйаба», являвшаяся среднеднепровским анклавом руси, могла возникнуть только после того, как «бояре» Рюрика Аскольд и Дир захватили Киев перед своим походом на Константинополь в июне 860 г. Исходя из вышесказанного, это описание можно датировать 2-й третью IX в. 
 Большой интерес представляет свидетельство Ибн Русте о том, что живущий в городе «Дж.рваб» с.вит.м.л.к управляет страной при помощи суб.н.дж’а, разводит верховых лошадей и употребляет в пищу кобылье молоко. Т.е., система управления «Славянской землей» была похожа на систему управления Хазарским каганатом (каган и царь-«шад»), а образ жизни ее властителя включал в себя такой чуждый традиционному укладу земледельческих обществ элемент, как употребление в пищу кобыльего молока, являвшегося традиционным напитком кочевников. Судя по этой детали, описываемыми Ибн Русте славянами правил человек, придерживавшийся степных обычаев. Это вполне мог быть некий представитель хазарской знати, которого славяне рассматривали, как своего законного правителя, одинаково равноудаленного от всех входящих в союз родоплеменных образований и поддерживающего тем самым необходимое равновесие внутри северянского объединения. Таким образом, труд Ибн Русте содержит уникальное и самое раннее подробное описание конкретного восточнославянского племенного союза («север», «северян») в период, предшествующий образованию Древнерусского государства.
 Северская земля IX – X веков не была монолитным политическим образованием, а состояла из нескольких объединений, входивших в состав северянского племенного союза. По мнению В.В. Енукова, в X в. крупнейшим объединением северян было летописное «Посемье». На его территории выявлено 289 памятников этого периода (48 городищ, 204 селища и 37 курганных групп). На западе граница «Посемья» шла от городища Лещиновка (Глушковский район) до Рыльска, затем поднималась по Свапе и от устья Усожи поворачивала на юго-восток, где через устье Сновы (правый приток Тускари) опускалась до среднего течения Рати (правый приток Сейма), после чего круто поворачивала на юго-запад и, выходя на Псёл (Картамышевское городище), заканчивалась в районе современного г.Сумы (Украина). 
 Северские земли защищали мощные крепости-городища. Обычно они возводились на крутых береговых мысах, дополнительно укреплялись рвами, валами и частоколами Как правило, городища располагались в 6 – 8 км друг от друга. 
 Исследования, проведенные В.В. Енуковым на Ратском городище (Курский район), позволили восстановить внешний вид оборонительных сооружений северян-семичей. Выяснилось, что при возведении частокола городища строители использовали расколотые пополам дубовые бревна, которые устанавливались у подножия внешней стороны вала, при этом плоская сторона бревен обращалась внутрь, а выпуклая – наружу. Частокол устраивался с небольшим наклоном в сторону площадки городища, из-за чего исчезал неизбежный зазор между отдельными бревнами (комель бревна шире вершины) и убиралась т.н. «мертвая зона» у основания стены, в которой защитники не могли обстреливать нападавших. К тому же оборонявшиеся были защищены и от стрел, пущенных навесом, так как сверху их закрывал нависающий «козырек» наклонного частокола. Вероятно, в верхней части частокола устраивались бойницы. Въезд на городище обычно располагался с правой стороны. Это делалось для того, чтобы штурмующие ворота вражеские воины вынуждены были поворачиваться правым, незащищенным щитом, боком под стелы и копья стоявших на стенах защитников крепости. Следы укреплений, аналогичных прослеженным на Ратском городище, были обнаружены и А.В. Зориным при исследовании вала городища в с. Капыстичи (Рыльский район). 
 Одним из типичных курских памятников северянского времени является археологический комплекс у с. Горналь (Суджанский р-н). Он состоит из двух городищ (Большое и Малое), селища, двенадцати небольших хуторов и четырех курганных могильников. 
 Раскопки, проведённые на Большом Горнальском городище в 1971 – 1973 гг., позволили А.В. Кузе проследить историю возникновения, существования и гибели этого крупного северянского племенного центра. 
 Исследования показали, что первые укрепления на высоком (35 – 40 м) мысу правого берега Псла появились в конце VIII в. Строители-«роменцы» подрезали склоны мыса, отсекли площадку городища от напольной части рвом (ширина 2,5 м, глубина 1,7 м) и окружили её невысоким валом (1,1 м высоты и 5,5 м ширины). Для того чтобы насыпь не расплывалась, вдоль и поперек ее продольной оси были уложены бревна. Центральная часть городища оставалась свободной от построек, а дома его обитателей примыкали вплотную к валу. 
 Основным типом северянских жилищ были небольшие (от 12 до 20 м?) прямоугольные или квадратные полуземлянки, углубленные в землю на 0,5 – 1,5 м. Стены котлованов часто облицовывались досками, которые закладывались между стеной и столбами, вкопанными по углам и в средней части стен. Пол котлована тщательно утрамбовывали, промазывали глиной или застилали досками, изредка засыпали тонким слоем речного песка. Над котлованом полуземлянки устанавливалась двухскатная крыша, на которую укладывали жерди, хворост, солому, а сверху насыпали глину и землю. В крыше или фронтоне могли устраиваться отверстия для выхода дыма. В одной из торцевых сторон делали дверь, от которой в котлован полуземлянки вели сделанные из дерева или вырезанные в грунте ступеньки. Важным элементом северянского дома была печь, сооружавшаяся при строительстве котлована из специально оставленного в одном из его углов глиняного массива.
 В конце IX – начале X в. Большое Горнальское городище гибнет в огне пожара. Пережившие погром обитатели возводят более мощные укрепления. Ров засыпается, высота вала увеличивается, перед насыпью устанавливается наклонный частокол, бревна которого (диаметром до 30 см) вкапываются в 20 см друг от друга, а пространство между ними забивается мелом и глиной. Некоторое время спустя оборонительные фортификации снова перестраивают. Вал подсыпают до высоты 4 м, его склоны сплошь облицовываются дубовыми плахами шириной до 60 см, а перед валом возводится частокол из бревен. Построенные в этот период жилища уже не примыкают к укреплениям, а строятся на некотором удалении от них. Их основой по-прежнему является выкопанный в земле котлован, однако печи уже не вырезают в материке, а лепят из глины, оставляя свободное пространство между печью и стеной постройки. 
 На третьем этапе существования Большого Горнальского городища (X в.) облик построек и их планировка резко меняется. Застраивается свободная ранее середина городища, а на смену полуземлянкам приходят наземные жилища с несколько заглубленным полом и возводимыми на материковой подушке печами с прямым верхом. Внутри жилищ начинают устраивать подпольные ямы-хранилища, а среди находок появляются ключи от комбинированных замков-запоров. 
 У северной границы Горнальского поселения располагался огромный курганный могильник, насчитывавший в начале XX в. около 2000 насыпей. Археологические исследования показали, что ряд курганов этого могильника содержит погребения, совершенные ещё по языческим обрядам, предусматривавшим сожжение покойного на погребальном костре. В последней четверти X в. северяне прекращают сжигать своих умерших. Вероятно, это было связано с крещением подвластных Владимиру I племен. Впрочем, ещё более ста лет погребальный обряд исследованных на территории Курского края захоронений отражает борьбу новых христианских воззрений (трупоположения, остатки гробов) со старыми языческими традициями (присутствие в могилах золы и угля, богатый сопроводительный инвентарь, частичная кремация и сожжение в гробу). 
 Благодаря прекращению кремаций учёные получили возможность провести антропологические исследования населения северянских земель. Они показали, что среди северян преобладали средне- и узколицые длинноголовые европеоиды с сильно выступающим носом – типичные представители т.н. «средиземноморской» расы, с рельефным лицом и тонкими костями. Средний рост мужчин-северян составлял 167,4 см, женщин – 157,3 см, хотя встречаются погребения и очень высоких (более 180 см) людей. Продолжительность жизни у мужчин составляла 39,1 лет, у женщин – 33,6 года. 
 В 1872 г. Д.Я. Самоквасовым между селами Рождественским и Горналью (совр. Суджанский район) было раскопано несколько десятков курганов конца X – XI вв. Известный дореволюционный антрополог А. Богданов обследовал 23 черепа из этих захоронений и определил, что все они также принадлежали людям с продолговатыми черепами, узкими лицами и тонкими носами. При этом исследователь специально отметил, что горнальские черепа составляли «чрезвычайно редко встречающуюся однородную серию и могут быть с большою вероятностью отнесены к одному племени, значительно сохранившему чистокровность». Соотношение средней продолжительности жизни горнальских мужчин и женщин также было типичной для этого времени. По мнению А.Богданова, «мужчины по видимому жили дольше, так как молодых (до 30 лет) умерших всего один из 8, а женщин 5 из 10, да кроме того две умерли тоже по видимому не достигши 40 лет». Столь высокая смертность женщин в молодом возрасте являлась характерной для эпохи средневековья и была связана с низким уровнем развития медицины и частыми родами. 
 Основой общества курских северян-«роменцев» являлась большая патриархальная семья, объединявшая вокруг старейшего мужчины несколько поколений родственников. Вероятно, северянские семьи были достаточно многочисленными, т.к. мужчина мог иметь несколько жен одновременно. Христианин-летописец Нестор сообщал: «А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай: жили в лесу, как и все звери, ели всё нечистое и срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены». О трех женах у славян сообщает и Ибн Русте. 
 Крупные семьи объединялись в роды, которые образовывали племя. Племена управлялись советом старейшин и князьями-«главами», подчинявшимися возглавлявшему племенной союз «великому князю» (известен так же титул «глава глав»). 
 Выгодное географическое положение курского региона, в котором сходились верховья Оки, Десны и Дона привело к тому, что в IX – X вв. Курское Посеймье выполняло роль перевалочной базы, через которую из Хазарии и Волжской Болгарии на Русь шёл поток серебряных дирхемов и восточных товаров. Курские северяне не только осуществляли продвижение серебряной массы на древнерусский рынок, но и сами активно участвовали в торговых операциях. Восточные купцы могли скупать у них продукты сельского хозяйства и лесных промыслов (зерно, пушнину, мед, воск, кожи), взамен расплачиваясь дирхемами, шелковыми тканями, орудиями труда, оружием, ювелирными украшениями, ожерельями стеклянных и каменных бус, слитками цветных металлов. Навстречу арабскому импорту из Среднего Поднепровья в земли северян поступала круговая керамика, шиферные пряслица, костяные гребни, трехслойные «самозатачивающиеся» ножи и ювелирные украшения. 
 Экономическая независимость Северской земли обеспечила во 2-й половине X в. спокойное, поступательное развитие северянского общества. Полученные во время раскопок Большого Горнальского городища материалы свидетельствуют о его постепенном превращении в поселение раннегородского типа, быстром развитии ремесла и торговли, выделении малой семьи, появлению имущественного и социального неравенства, наличию письменности и т.д. 
 В 1-й половине IX в. господство Хазарии на Днепре и Волге начинает испытывать военно-торговое давление со стороны «руси», политическое доминирование среди которой осуществляли выходцы из различных скандинавских регионов. Русы двигалась по Днепру и Волге с севера, из Поволховья и Приладожья – регионов, в которых во 2-й трети IX в. складывается центр государственного образования, правители которого носили титул «Рус-каган». Отсюда русы отправлялись в далекие торговые походы и грабительские набеги на поселения славян, которые, согласно свидетельству Гардизи, для избежания плена и разорения «приходили к русам служить, чтобы этой службой приобрести для себя безопасность». «Повесть временных лет» сообщает, что «варяги из заморья» взимали дань с кривичей, словен, чуди и мери, через земли которых проходила значительная часть Днепровского и Волжского путей. На юге пограничные пункты Русского каганата, вероятно, располагались в Смоленском Поднепровье (Гнездово) и Ярославском Поволжье (Тимерёво, Михайловское, Петровское), где зафиксированы следы раннего присутствия скандинавов. Впрочем, основу процветания Русского каната составляли не войны, а торговля с Волжской Болгарией, Хазарским каганатом и странами мусульманского Востока. Согласно Ибн Русте, основными товарами русов были пушнина и рабы – «они производят набеги на славян... полонят народ, который отправляют потом в Хазеран и к болгарам и продают там... Единственный промысел их – торговля собольими, беличьими и другими мехами».
 Во 2-й половине 850-х гг. входившие в состав Русского каганата племена свергают прежних правителей и призывают на княжение датского конунга Рюрика, основавшего династию, правившую Россией до конца XVI в. 
 После упрочения власти Рюрика часть его воинов во главе с «боярами» Аскольдом и Диром отправилась в поход на столицу Византийской империи город Константинополь. Согласно «Венецианской хронике», в июне 860 г. «народ норманнов на трехстах шестидесяти кораблях осмелился приблизиться к Константинополю. Но так как они никоим образом не могли нанести ущерб неприступному городу, они дерзко опустошили окрестности, перебив там большое множество народу и так с триумфом возвратились восвояси». После похода на Византию Аскольд и Дир обосновались в захваченном ими Киеве – племенном центре небольшого племени полян, обитавших в правобережной части Среднего Поднепровья и плативших дань хазарам. Согласно летописи «Аскольд же и Дир остались в граде сем и много Варягов собрав начали владеть Полянскою землею».  
 Почти 20 лет правитель Русского каганата мирился с существованием на Среднем Днепре русского владения, не подчинявшегося его власти. Однако сразу же после смерти Рюрика опекун его малолетнего сына Игоря Олег в 882 г. «взяв с собою много воинов: варягов, чудь, славян, мерю, весь, кривичей, и пришел к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нем своего мужа. Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил своих мужей... И убили Аскольда и Дира… И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: «Да будет это мать городам русским». В 883 г. Олег покоряет древлян, а в следующем 884 г. совершает поход в Северскую землю. «Иде Олег на Северы и победи Северы и возложи на них дань легку и не дал им хозарам дани давать, говоря: я им враг, а вам не к чему». Годом позже власть руси признали и радимичи. Результатом предпринятой Олегом широкомасштабной военной кампании 882 – 885 гг. стало появление единого Русского государства и установление Рюриковичами полного контроля над путем «из варяг в греки». 
 Ответом хазар на отторжение от каганата значительных территорий с проживавшим на них многочисленным населением могло стать введение тотальной торговой блокады Русского каганата. Предпринять более решительные действия по защите своих интересов и подданных на Днепровском Левобережье хазары уже не могли. Испытанные союзники мадьяры под натиском печенегов покинули родные кочевья, и в 895 г. ушли в Паннонию (современная Венгрия), после чего победители обрушились на северные и западные провинции каганата. Мощное государство с прочной экономикой, яркой культурой и сильной центральной властью развалилось. В руках хазар осталось несколько таманских и восточно-крымских портов, а также устье Волги и низовья Дона, по которым проходил оживленный торговый путь. 
 По свидетельству Нестора северяне, вместе с другими покоренными Олегом племенами, были включены в состав Русского государства: «и властвовал Олег над полянами, и древлянами, и северянами, и радимичами, а с уличами и тиверцами имел рать». Однако можно предположить, что подобно древлянам северяне сохранили и свою племенную аристократию и свою княжескую династию, зависимость же от Руси выражалась в выплате дани и поставке воинов для организуемых Рюриковичами военных предприятий, подобных походу Олега на столицу Византийской империи в 907 г. или дунайских походов Святослава. Об этом свидетельствуют как сообщения русских летописей, так и археологические находки. Так, входящие в состав найденного в д.1-е Красниково (Курский район) клада два десятка византийских монет императоров Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия могли быть получены хозяином клада при разделе добычи, захваченной во время походов Святослава на Дунай в 968 – 971 гг. 
 Правители Северской земли также сумели сохранить контроль над водными путями, по которым из Волжской Болгарии на Русь шёл поток восточных товаров и серебряных монет, что позволило обеспечить достаточно стабильное и поступательное развитие Северской земли на протяжении всего X в. 
 Еще одним итогом войны 884 г. стала потеря северянами Черниговского Подесенья. По мнению А.В. Григорьева, граница между Северской землей и Русью, шедшая ранее по левому берегу Днепра, была значительно передвинута вверх по Десне, и весь X в. проходила между устьями рек Снови и Мены, где археологи зафиксировали полосу свободной, незаселенной земли от древнерусского Седнева до роменского городища Слободка. Захват русью Черниговского Подесенья привел к оттоку северян на Верхнюю Десну и в Посеймье, где во 2-й половине X в. наблюдается появление новых и укрупнение старых поселений. Этот процесс затронул и Курский край. Согласно В.В. Енукову, именно в конце IX – начале X вв. северянами осваиваются земли по реке Тускарь, которые в X в. «превращаются в один из самых густонаселенных микрорегионов Посемья, входящий в ближайшую округу Курска». 
 Окончательный удар по независимости Северской земли и полное её включение в состав Русского государства были осуществлены Владимиром Святославовичем. После победы в ожесточённой междоусобной войне над своим братом Ярополком правитель Руси вновь покоряет вятичей (981 – 982 гг.) и радимичей (984 г.), а в 985 г. войска Владимира Святославовича и его дяди Добрыни появляются на Средней Волге. Соединившись с отрядами союзных торков, объединённая рать нанесла болгарам сокрушительное поражение. Археологическим отражением русско-болгарской войны 985 г. может служить группа поволжских кладов (Казань 978/79 гг.; Лобовка 982/83 гг.; Татарский Толкиш 984/85 гг.; Старое Алметьево 984/85 гг.) с младшими монетами конца 970-х – первой половине 980-х гг. Война завершилась установлением прямых дипломатических и торговых русско-болгарских контактов, сделавших для Владимира актуальным вопрос об устранении традиционных посредников между Булгаром и Киевом и усилении русского присутствия на связывающих оба государства торговых путях. Летопись ничего не говорит о пути возвращения Владимира на Русь после заключения мира с Муэмином II («и вернулся Владимир в Киев»), однако о вероятном продолжении военных действий в рамках кампании 985 г. может свидетельствовать сохраненное летописью предложение Добрыни, сделанное племяннику после осмотра пленных болгар: «Осмотрел пленных колодников: все они в сапогах. Этим дани нам не давать – пойдем, поищем себе лапотников». 
 Можно осторожно предположить, что великий князь со своим войском использовал водную магистраль Волга-Ока-Сейм-Десна, по которой в Киевское Поднепровье поступал основной поток восточных серебряных монет, интенсивность которого, по В.В. Енукову, как раз и контролировали посемские северяне. 
 В связи с предполагаемым маршрутом движения Владимира из Булгара в Киев обраща